Всероссийское СМИ "Время Знаний". Возрастная категория 0+

Лицензия на осуществление образовательной деятельности № Л035-01213-63/00622379

Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 - 63093 от 18.09.2015 г. (скачать)


ФИЛОСОФИЯ И ЛИЧНОСТЬ В. В. РОЗАНОВА

Целью работы является раскрытие личности Василия Васильевича Розанова, теоретическое изучение концепции философского учения.

Посмотреть публикацию
Скачать свидетельство о публикации
(справка о публикации находится на 2 листе в файле со свидетельством)

Ваши документы готовы. Если у вас не получается скачать их, открыть или вы допустили ошибку, просьба написать нам на электронную почту konkurs@edu-time.ru (обязательно укажите номер публикации в письме)

ФИЛОСОФИЯ И ЛИЧНОСТЬ В. В. РОЗАНОВА

Аннотация: Статья посвящена раскрытию и изучению культовой личности, знаменитого философа В. В. Розанова. Анализируется его влияние на духовную культуру разных стран и народов, а также его причастность к становлению и развитию философской культуры.

Ключевые слова: культура, философия, религия.

Resume: The article is devoted to the disclosure and study of the cult personality, the famous philosopher VV Rozanov. It analyzes its influence on the spiritual culture of different countries and its peoples, as well as involvement in the formation and development of philosophical culture.

Key words: culture, philosophy, religion.

Философия В. В. Розанова составляет уникальное собрание исключительно полезной и значимой информации. Василий Розанов - знаменитый русский философ, литературный критик, публицист. Его работы актуальны и в наши дни и представляют достояние русской классической философии и литературы в целом.

Стоит упомянуть, что Василий Розанов является первым, кто перевел работу Аристотеля “Метафизика”

Целью работы является раскрытие личности Василия Васильевича Розанова, теоретическое изучение концепции философского учения.

Объектом исследования служит формирование целостного представления о философии В. В. Розанова.

Предметом являются условия реализации философии Василия Васильевича.

Гипотеза заключается в противоречивости творчества Розанова.

Для достижения цели поставлены следующие задачи:

Методы изучения: анализ библиографической литературы, синтез противоречивых взглядов, противопоставление концепций.

Василий Васильевич Розанов родился (20 апреля (2 мая) 1856 года) в Ветлуге, умер 5 февраля 1919 года в Сергиевом Посаде.

Философ родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Федоровича Розанова (1822—1861). Его отец Василий Федорович Розанов начинал службу с самой нижней ступеньки письмоводителя, а дослужился до должности помощника начальника уездного управления, что говорит о нем как об энергичном, ответственном человеке. Мать В. В. Розанова происходила из дворянского рода Шишкиных. Несмотря на это философ часто упоминал, что его детство было бедным. Рано потерял Василий Васильевич родителей, поэтому воспитывался старшим братом Николаем (1847—1894). В 1870 году переехал с братьями в Симбирск, где его брат преподавал в гимназии.

Розанов вспоминал:

“Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не «подбери» меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет. Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом “.

В Симбирске философ регулярно посещал библиотеку Н. М. Карамзина. В 1872 году переехал в Нижний Новгород, где окончил гимназию.

После гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где увлеченно изучал лекции С. М. Соловьёва, В. О. Ключевского, Ф. Е. Корша и др. На четвёртом курсе был удостоен стипендии имени А. С. Хомякова. [10]

Розанов преподавал в гимназиях Брянска, Симбирска, Ельца, Белого, Вязьмы, так как после окончания университета он отказался поступать в магистратуру и решил посвятить себя свободному творчеству.

Внешность Розанова была разносторонней и нетипичной: он был розовощекий, мелко-зеленоглазый, но с черными зубами. Его внешний облик был так же противоречив как и его философия.

В 1887 году В. В. Розанов поступает в Московский университет на историко-философский факультет. Уже на 3 курсе своего обучения он женится на Аполлинарии Сусловой. Она была очень вспыльчивой и эмоциональной женщиной. К тому же намного старше Розанова (более чем на 20 лет). Близкое окружение философа не разделяло его взглядов в любовном плане и никто не понимал, почему Розанов выбрал именно ее.

Аполлинария Суслова была любовницей знаменитого писателя Ф. М. Достоевского. Ее личность - это прототип многих героинь его произведений: Полина в “Игроке”, Лиза в “Бесах”, Катерина в “Братьях Карамазовых”. И Достоевский, и Розанов отмечали, что Аполлинария является одной из примечательнейших женщин в русской литературе.

Многие делают вывод, что именно связь с известным Ф. Достоевским является причиной влечения Розанова к Сусловой. Василий Васильевич был одержим творчеством Достоевского, потому многие его близкие друзья считали, что это был брак не по любви, а исключительно ради своих целей (стать ближе к литератору Достоевскому).

Однако Розанов любил Суслову, такой вывод можно сделать исходя из его философии. Аполлинария Суслова — чистейший тип русской женщины, как выразился Розанов. Это — не тип преданной и верной жены, сентиментально воспетый нашей классической литературой, это другой тип: независимой, упрямо последовательной, страдающей идеалистки. Иначе говоря, другой вариант национального женского характера. Помимо врожденных психологических склонностей этот тип был воспитан специфической атмосферой, сложившейся в России в 60-х годах XIX века, народовольческими идеями и остро прорезавшимся вкусом к свободе.

Василий Васильевич, расставшись с Аполлинарией Прокофьевной, уже ненавидя ее, тем не менее говорил:

“…В характере этом была какая-то гениальность (именно темперамента), что и заставляло меня, например, несмотря на все мучения, слепо и робко ее любить”.

Но Суслова находилась в метаниях всю жизнь. Сначала она любила Достоевского, но он был женат, потом она вышла замуж, так и не сложился их брак с Федором Михайловичем. Судьба сыграла с ней злую шутку: она была молода и влюблена в мужчину старше себя, а потом Розанов, юный мальчик, влюбился в нее, когда ей было за 40 лет.

Розанов писал о ней:

“С Суслихой я первый раз встретился в доме моей ученицы А. М. Щегловой… Взглядом “опытной кокетки” она поняла, что “ушибла” меня – говорила холодно и спокойно. И словом, вся – “Екатерина Медичи”. На Катьку Медичи она в самом деле была похожа. Равнодушно бы она совершила преступление, убила бы – слишком равнодушно; “стреляла бы в гугенотов из окна” в Варфоломеевскую ночь – прямо с азартом… Еще такой русской я не видел. Она была по стилю души совершенно русская, а если русская, то раскольница бы “поморского согласия”, или еще лучше – “хлыстовская богородица”.

Сама Суслова признавалась Любавскому, который был шафером на их свадьбе:

“Я Василия Васильевича не люблю, но выхожу за него, паче чаянье, он хочет”.

Таким образом сердце философа было безжалостно разбито. Но он не долго горевал. В Ельце он познакомился с Варварой Бутягиной. Понимая, что Розанов влюбился, Суслова отказалась давать ему развод. Василий Васильевич все же расписался с Варварой 5 мая 1989 года. Церковь их брак не признала. [2]

Во втором браке философа ждала уже взаимная любовь. У Розанова было особенное отношение к семье и к детям. В браке с Варварой Бутягиной у них родилось 5 детей: 4 девочки и 1 мальчик, но долго они не прожили. Василий Васильевич настороженно относился к этому, он думал, что его дети умирают потому что 2 брак не был признан церковью и считал, что это наказание, говоря:

“Почему дети отвечают за меня, неся гнет незаконного рождения? Почему же церковь не может освятить брак, суть которого — любовь? — вопрошал он, злился на Бога и впадал в ереси…”

Творчество Розанова вызывает противоречивые оценки. Философ впадал из крайности в крайность. Он говорил:

“На предмет надо иметь именно 1000 точек зрения. Это „координаты действительности“, и действительность только через 1000 и улавливается”

Его особенный метод познания был назван “розановским”. Примером служит тот факт, что Розанов считал, что революционные события 1905 - 1907 годов нужно рассматривать с разных точек зрения. Он писал в газете “Новое время” под своей фамилией как монархист и черносотенец (выступали под лозунгами самодержавия и православия), но под псевдонимом В. Варварин выражал в других изданиях леволиберальную, народническую, а порой и социал-демократическую точку зрения. Розанов одной рукой писал статьи для либерального “Русского слова”, а другой — для консерваторов, газета “Новое время”.

Розанов эпатировал публику, высказываясь:

“Да мне ровно наплевать, какие писать статьи, “направо” или “налево”. Все это ерунда и не имеет никакого значения”.

Жизнь и судьба Розанова строятся на 3 “родинах”:

В литературе Розанов беспрерывно просуществовал 13 лет. В творчестве Розанова прослеживается различная проблематика, но личность творца остается неизменной.

Условия его жизни (а они были не легче, чем у его знаменитого волжского земляка Максима Горького), нигилистическое воспитание и страстное юношеское желание общественного служения готовили Розанову путь деятеля демократической направленности. Он мог бы стать одним из выразителей социального протеста. Однако юношеский “переворот” изменил его биографию коренным образом, и Розанов обрёл своё историческое лицо в других духовных областях. [1]

Розанов становится комментатором. За исключением немногих книг:

В творчестве Розанова многие видят эгоцентризм. Произведения Розанова, “Опавшие листья”, “Уединенное” не получили положительных отзывов. [9]

Основное, что можно выделить в философии Розанова - противоречия. Вся его философия строится на этом. Мировоззрение Розанова - это сплав рационализма и веры, реализма и мистицизма. Он был глубоко верующим человеком, Бог для него безусловно существует.

Он писал в “Опавшие листья”:

“ В конце всех вещей — Бог. И в начале вещей — Бог. Он — всё. Корень всего.”

Розанов был религиозен, что не мешало ему посягать на основы Христова учения. Павел Флоренский грозил ему прекращением дружбы. Вот до чего могла порой доводить противоречивость Розанова.

Розанов писал:

“Философия - прибежище тишины и тихих душ, спокойных созерцательных и наслаждающихся созерцанием умов”.

Он выделял несколько тем:

Главное понятие философии Розанова - потенциальность (ещё не, уже не). Исходя из этой потенциальности Василий Васильевич чувствует момент утраты, хочет спасти, сохранить то, что может быть утрачено. В “Опавшие листья” он 40 страниц описывает своего умершего друга гимназиста, который спился. Он умер не благородной смертью, не от болезни, не по воли судьбы, но Розанову его нужно обессмертить, ведь человек жил на этом свете. Нужно позволить сохраниться тому, что, казалось бы, предназначено для тлена и забвения.

Розанов был учителем истории и географии, мог остаться в Московском университете, стать магистром, написать диссертацию, но не сошёлся с Троицким. Л. Д. Троцкий резко критиковал Розанова, можно сказать ненавидел его: [11]

“Розанов продавал себя публично, за монету. И философия его таковская, к этому приспособленная.”

Хотя именно Троицкий передал Василию Васильевичу вкус к эмпиризму. Можно знать, но не понимать. Мы знаем, что тела при нагревании расширяются, но почему они расширяются? Вот тут уже начинается понимание. Понимание для Розанова - единственный источник науки. Розанов говорит, что понимания гораздо больше в ребёнке, который смотрит на пламя и пытается ответить, почему это пламя горит или в юноше, который рассуждает о нравственных нормах, чем в ученом, который пишет диссертацию. Так как в этом ученом нет эроса понимания.

Розанов считал, что прежде, чем мы скажем что-то, мы должны признать существование, то что этот мир вообще существует.

Рассматривая философию, Розановов выделил 3 части для достижения человеком целей:

Согласно данному делению Розанов делает заключение о том, что цель человеческой жизни заключается в служении другим людям. Человек, реализуя цель своего существования, стремится знать истину, устранять препятствия на путях к добру и сохранять свою свободу. В этом заключаются три его предназначения.

Его учение о цели - это учение о цели вообще; о цели как конечной форме и о цели как выражении желаемого. Розанов считал, что достигнуть настоящего счастья можно лишь при стремлении к покою своей совести. Спокойствие совести - залог счастья личности. [3]

Продолжая рассуждать рассуждать о свободе, он делал выводы и о государственном положении. Он считал, что развитие цивилизации сужает рамки свободы человека. Даже в государственной системе США он видел ограничения человека, говоря, что личность зависима даже в выборе “прически” и “крышки гроба”.

По мнению Розанова, власть являлась средством организации деловитости людей. Он полагал, что для налаживания эффективной работы нужна вера в ценность нашего национального труда, но этот труд должен иметь право на существование, то есть, у людей должна быть уверенность в том, что их труд не будет разграблен и уничтожен. Без этой концепции веры в положительное продолжение существование результатов труда возможно только варварское отношение к работе, труду и человеку.

Он обращается к людям:

“Не надейся, народ, что из чего-нибудь ты получишь богатство, кроме как из труда, терпения и бережливости”.

Он советовал одноплеменникам учиться у немцев копить, наживать, а не “проматывать” богатство людей. Он пишет:

“Русские прогуляли свое отечество, этого нечего скрывать. Но прогуляло его ужасным образом как … правительство, так и …. русское общество”.

В полемике с Н. Г. Чернышевским В. В. Розанов привел свой ответ на знаменитый вопрос: “Что делать?” Василий Васильевич сказал:

“Если лето, — чистить ягоды и варить варенье; если зима, — пить с этим вареньем чай”

Размышляя о роковой роли, сыгранной в судьбе России демократией, Розанов подчеркивает:

“Дело в том, что именно русская “демократия” повалила кормилицу свою набок, обобрала у нее карманы и бросила ее на потраву врагу”.

Обращаясь к своим соплеменникам он с горечью пишет:

“Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя”.

Именно в неуважении себя Розанов видел самый настоящий порок. Василий Васильевич подчеркивал, что считает революцию разрушительной основой России.

Особую тревогу у Розанова вызывало разрушение в общественном сознании устоев традиционной семьи, которая была залогом развития и укрепления русской государственности. Он с уважением относился не только к традиции русской православной семьи, но и к мусульманским и иудейским традициям. Но, он выражал идею терпимости и не навязывания ценностей одних народов другим. Розанов был нигилистом по форме и консерватором по содержанию, то есть “консервативным революционером”. [5]

Пороком он считал и неуважение к религи. Другой его ключевой темой является религия.

Здесь тоже встречается противоречивость мыслей философа: он верил в Бога на основе интуиции, подсознательно, но не мог принять Бога разумом. Розанов восхвалял Христа в “Апокалипсисе нашего времени”, но следом писал, что он поступил глупо и неправильно “подставив свою ланиту”. Розанов выражал свои мысли не против христианства вообще, а только против скорби, страха и самоотрицания, проистекающих из христианского аскетизма.

По Розанову, отношение к Богу и к Церкви определяется совестью. Совесть различает в человеке субъективное и объективное, индивидуальное и личное, главное и второстепенное. Он пишет:

“Нужно различать в споре о совести две стороны:

1) отношение её к Богу;

2) отношение её к Церкви.

Бог по учению христианскому есть Личный бесконечный дух. Каждый с первого же взгляда поймёт, что отношение к Лицу несколько иное, чем к порядку вещей, к системе вещей. Никто решительно не скажет, что и Церковь лична: напротив, лицо в ней, например всякого иерарха, глубоко покоряется некоторому завещанному и общему порядку».

Розанова волновала проблема сектантства. Он считал, что на нем вера закачивается, считал себя “последним верующим”, потому и тянулся к сектантам как к собратам. Он чувствовал, что его философию считают еретической. Его взгляды с церковью расходились: Розанов считал, что брак начинается с любви, но церковь не допускает слово “любовь”, презирает плотское.

Розанов говорил о том, сколь нелепы и безрезультатны попытки государства и официальной Церкви подавить сектантство жестокостью, сажать в тюрьмы и отправлять в ссылки. Самому Розанову было больно оттого, что не может он стать правоверным, не сомневающимся христианином, он жаждал верить так, как верят истинные подвижники. И Россия была не такой, как мечталось увидеть Розанову, и церковь далека оказывалась от мыслимого Розановым идеала.

Розанов постоянно обнаруживал в себе нечто языческое. Во младенчестве вид огня производил на него “гипнотическое воздействие”, а причиной этого воздействия он считал некое генетическое “поклонение огню” на жертвеннике. Розанов говорил, что “христианству и нужно всегда жить о бок с язычеством”. Василий Васильевич утверждал, что сейчас человечество видит себя ближе к смерти, чем к рождению. Поэтому “язычество — утро, христианство — вечер”.

Из религиозной тематики его философские взгляды плавно перетекают в самый проблемный вопрос, волнующий Розанова. Это вопрос пола.

В “Апокалипсисе нашего времени” он писал:

“Иисус Христос уж никак не научил нас мирозданию; но и сверх этого и главным образом: - "дела плоти" он объявил грешными, а "дела духа" праведными. Я же думаю, что "дела плоти" суть главное, а "дела духа" - так, одни разговоры.

“Дела плоти” он считал существенным, а “дела духа -” выдумкой. Центральной проблемой философии Розанова является проблема пола. С этим связано одно из его прозвищ - “половых дел мастер”. Троцкий так окрестил его. Второе прозвище ему дали друзья из-за его угрюмости “Вася кладбищенский”.

Розанов не поднимал проблематику греховности, рассматривая вопросы пола. Он считал, что сам акт рождения священен и потому не разделял мысль о греховности. В его философии пол является не чем-то греховным, а наоборот созидающим. Признание важности пола ведет к оздоровлению общества, очищению, освобождению от греха. В стихии пола священно все. Он утверждал святость брака и деторождения. Василий Васильевич выступал против отрицания плоти, аскетизма и безбрачия. Он приводил в пример то, как освящались пол, семья и зачатие в Ветхом Завете, противопоставляя его Новому Завету, подобно жизни и смерти. [6]

Многие выражают мысль о том, что рассуждения Василия Розанова в вопросах пола схожи с суждениями З. Фрейда. Но во взглядах мыслителей есть и существенные различия. Фрейд склонен к атеизму, Розанов — глубоко верующий человек. Для Фрейда в сексуальных влечениях таится темное, разрушительное начало в человеке, а у Розанова половое влечение заключает в себе светлое начало из которого вырастает личность и через которое человек связан с Богом.

В еврейском вопросе философа считали противоречивым. Многие считали его юдофилом (человек, который с терпимостью и пониманием относится к еврейской национальности), другие юдофобом (человек, который с гневом и враждебным настроем относится к еврейскому народам). Многие его высказывания носили антисемитский характер. В этом заключалась вся личность Розанова. Он впадал из крайности в крайность.

Однако сам мыслитель не считал себя антисемитом. Он даже защищал евреев в нашумевшем деле Бейлиса. Суть судебного процесса заключалась в следующем. Менахема Менделя Бейлиса (еврей) обвинили в ритуальном убийстве 12-летнего ученика приготовительного класса Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского 12 марта 1911 года.

Однако, из-за ситуации, сложившейся в то время в обществе, люди и государство просто искали повод, чтобы обвинить бедного человека. Даже на Западе было известно это дело и многие известные личности и руководители были на стороне Менахема Бейлиса. В Великобритании, США, Германии, Австро-Венгрии, Франции профессора, журналисты и писатели открыто выступали против обвинения. Ведь и соседи Бейлиса и его друзья описывали его исключительно как положительного человека и семьянина. Никто не верил в то. что он был виновен.

Было 3 версии преступления:

1. Кровавый навет. Убийство мальчика — это часть еврейского ритуала накануне религиозного праздника. Версию поддержали антисемитски настроенные горожане и активисты черносотенных организаций.

2. Наследство. Было предположение, что убийцами Андрея Ющинского стали его же родители: отчим хотел забрать у мальчика большую сумму денег, которую якобы оставил его отец.

3. Андрюшу Ющинского убили преступники. У мальчика был друг Женя, мама которого Вера Чеберяк имела связи в преступной среде. Она являлась хозяйкой воровского притона, сама покупала и продавала краденые вещи, укрывала преступников, а её брат слыл профессиональным вором. Однажды мальчики поссорились, и Андрей сказал, что расскажет о «тёмных делишках» его матери.

Проблемным был тот факт, что дело Бейлиса переходило из рук в руки и его рассматривали люди, которые были антисемитами. Депутат-черносотенец Марков имел влиятельное положение и был негативно настроен против Бейлиса. Однако, на защиту Бейлиса стали не только на страницах газет, брошюр или с трибуны Государственной думы. Депутат Маклаков выступил защитником Бейлиса.

28 октября 1913 года Бейлиса все же оправдали. Розанов счел это шагом к установлению нормальных отношений с евреями. Во время дела Бейлиса Розанов опубликовал многочисленные статьи «Андрюша Ющинский» (1913), «Испуг и волнение евреев» (1913), «Открытое письмо С. К. Эфрону» (1913) «Об одном приёме защиты еврейства» (1913) "Недоконченность суда около дела Ющинского (1913). По оценке Электронной еврейской энциклопедии Розанов в них пытается доказать справедливость обвинения евреев в ритуальном убийстве, мотивируя его тем, что в основе еврейского культа лежит пролитие крови.

В отрывке “Опавшие листья” писатель отмечает, что сила евреев в их изворотливости. Он подчеркивает, что убитый мальчик представляет собой вырождение России и ему нужно поклоняться. Христоподобный образ юного мученика напоминает его предыдущие изображения мужчин — вырожденцев, в том числе Иисуса Христа. Сделавшись самодовольным националистом, особенно в годы дела Бейлиса, Василий Васильевич в полной мере полюбил образ Иисуса. В этом опять прослеживается его противоречивость: с одной стороны он не верил в то, что Бейлис убил бедного мальчика, а с другой стороны, как самые яркие антисемиты, он обвиняет еврейский народ и не в чем-то одном особенном, а в распятии Христа.

В книге “Апокалипсис нашего времени” Василий Васильевич, защищая евреев, пишет следующее:

“… Я хочу указать ту простую вещь, что если магнаты еврейства, может быть, и думают "в целом руководить потом Россией", то есть бедные жидки, которые и соотечественникам не уступят русского мужика (идеализированного) и ремесленника и вообще (тоже идеализированного) сироту. Евреи сантиментальны, глуповаты и преувеличивают. Русский "мужичок-простачок" злобнее, грубее… Главное - гораздо грубее. "С евреями у нас дело вовсе не разобрано". Еврей есть первый по культуре человек во всей Европе, которая груба, плоска и в "человечестве" далее социализма не понимает. Русские в странном обольщении утверждали, что они "и восточный, и западный народ", - соединяют "и Европу, и Азию в себе", не замечая вовсе того, что скорее они и не западный, и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии, и какую роль сыграли в Европе? На востоке они ободрали и споили бурят, черемисов, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузию, запретив даже (сам слушал обедню) слушать свою православную обедню по-грузински. О, о, о… Сам слушал, сам слушал в Тифлисе. В Европе явились как Герцен и Бакунин и "внесли социализм", которого "вот именно не хватало Европе". Между Европой и Азией мы явились именно "межеумками", т. е. именно нигилистами, не понимая ни Европы, ни Азии. Только пьянство, муть и грязь внесли. Трудоспособность? Ни-ни-ни. Теперь, Господи, как страшно сказать… Тогда как мы "и не восточный, и не западный народ", а просто ерунда, - ерунда с художеством, - евреи являются на самом деле не только первенствующим народом Азии, давшим уже не "кое- что", а весь свет Азии, весь смысл ее, но они гигантскими усилиями, неутомимой деятельностью становятся мало-помалу и первым народом Европы. Вот! Вот! Вот! Этого- то и не сказал никто о них, т. е. "о соединительной их роли между Востоком и Западом, Европою и Азиею". И - пусть. О, пусть… Это - да, да, да. Посмотрите, встрепенитесь, опомнитесь: несмотря на побои, как они часто любят русских и жалеют их пороки, и никогда "по-гоголевски" не издеваются над ними. Над пороком нельзя смеяться, это - преступно, зверски. И за всю жизнь я был поражаем, что несмотря на побои ("погромы"), взгляд евреев на русских, на душу русскую, на самый даже несносный характер русских, - уважителен, серьёзен. И на это есть причина: среди "свинства" русских есть, правда, одно дорогое качество - интимность, задушевность. Евреи - то же. И вот этою чертою они ужасно связываются с русскими. Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек. Самый "социализм их", как я его ни ненавижу, все-таки замечателен: все-таки ведь социализм выражает мысль о "братстве народов" и "братстве людей", и они в него уперлись. Тут только наивность евреев, которые решительно не так умны, как европейцам представляется, как европейцы пугаются. Они взяли элементарно, первобытно, высчитывая по пальцам: "кто с чем, с каким имуществом живет", и не догадываясь, что все зависит от "как этот человек живет": что можно жить "с большим богатством - как в аду" (наши Кит Китычи) и можно жить на кухне, "в прислугах" - "счастливее господ". Решительно я замечал, как многие "господа" живут печальнее, грустнее и раздраженнее своих прислуг, которые - по самым лицам их видно - живут "благословясь" и "в благословении". Социализм вообще плосок, доска, - и безмерная наивность евреев, что они восприняли его, что они поверили в такой глупый счет арифметических машин. И я верю, что это непременно и скоро кончится.”

Вывод из вышесказанного очевиден. Розанов считает евреев народом, в котором заключен большой потенциал. Он вовсе не стремится унизить их или оскорбить. Напротив, он выражает к их нации глубокое уважение и с гордостью называет их великими людьми. Евреи, в его понимании, составляют настоящее братство. Именно их он считает “господами” этого мира, а не рабами. Ему неприятна сама мысль об ущемлении евреев. Сам Розанов стремился защищать эту нацию.

Был случай, когда Розанов мог поплатиться за свое мнение. Он встал на защиту старого еврея и его жены, которые заходили в трамвай в неположенной зоне (нельзя было садиться в трамвай с передней площадки), однако Василий Васильевич даже помог пожилой женщине сесть в транспорт. Вспоминая эту ситуацию, он говорил, что понимал, что эти люди просто спешили и решил им помочь. Наблюдавший за всем этим офицер в довольно грубой форме оскорбил пожилых мужчину и женщину и хотел, чтобы они покинули трамвайную площадку, но Розанова это возмутило, он вступился за бедных евреев. Ссора с офицером стоила ему заявления в вышестоящие органы власти. [7]

Литература стала пороком, грехом и занятием недостойным.

Василий Васильевич Розанов неоднократно писал о том, что сломал себе жизнь, связавшись с сочинительством:

“Нет, это ошибка, что я стал литератором”

Еще в детстве Розанов писал о том, что хотел стать историком, как Карамзин, но его жизнь сложилась по другому и его детская мечта так и осталась всего лишь фантазией.

Окончив историко-филологический факультет Московского университета, Василий Васильевич все жизнь продолжал борьбу с нигилизмом. Во многом на это повлияли профессора, преподававшие в университете. По его словам ученые-труженики строили русскую цивилизацию, а люди этого не замечали за обыденностью. Розанов доказывал, что общественное мнение, навязываемое либеральной интеллигенцией, проявляло крайнюю степень нетерпимости к свободной мысли, религии, идеализму, навешивая ярлык “реакционности” на эти понятия.

Такая ситуация, характерная для общественной и духовной жизни 19 века обрекала писателя консервативной направленности на изгнание. Никто так ярко, как Розанов не описывал данное явление, получившее название “либерального террора”.

При этом Розанова и других писателей, поддерживающих его позицию едва ли можно отнести к консерваторам. Они отстраненно относились к охранительной позиции. Более же они были отвергнуты властями за свое противоречивое мнение. Таких людей Розанов называл талантами.

Великой заслугой Розанова было то, что он положил немало усилий, чтобы вернуть в культурный обиход имена этих ”литературных изгнанников”. По существу, это писатели-идеалисты славянофильской ориентации, и даже не славянофилы в узко кружковом значении, а просто яркие творческие личности, оригинальные мыслители, любящие Россию и отказавшиеся слепо подражать западным путям развития.

Розанов с теплотой душевной относился к славянофилам. Он говорил, что они просто люди, которые искренне любят Россию. Он много сделал для внедрения идей Хомякова, Киреевского, Самарина и других в русское общество. Мечта Розанова со студенческой скамьи — издание полного собрания их сочинений, “corpus slowenophilorum”. При этом Розанов не закрывал глаза на недостатки этих благородных и оригинальных мыслителей, на узость их учения. С сожалением констатируя, что русское общество равнодушно и даже часто враждебно относилось к самобытным идеям глубочайших отечественных мыслителей, весь “грех” которых был в том, что они “верили в Бога и любили Россию”, Розанов отмечал, что в век разрушения они “одни продолжали строить”. Одной из причин непопулярности славянофилов в обществе он считал мало привлекательную литературную форму их сочинений.

Розанов был противником идей позитивизма, нигилизма и придерживался позиции консерваторов. Он считал, что позитивизм пагубно воздействует на русскую культуру.

К 1897 году, когда в сознании Розанова произошёл резкий поворот, в борьбу с позитивизмом, которую так безуспешно вели консерваторы, включилась совсем новая сила — так называемые “декаденты” (со временем участников этого движения обновления стали чаще называть более уважительно — “символистами”). Розанов, ещё в 1896 году высмеивающий символистов в печати, уже через год сам, почти интуитивно, начал нащупывать пути сближения с ними. Декадентство, с его интересом к мистическому, туманному, запредельному, вступило в решительное противоречие с приземленным позитивизмом и постепенно начало вытеснять его из умов людей. Это и привлекло, в первую очередь, Розанова к символистам. Немаловажное значение имела и поддержка с их стороны интереса мыслителя к новой для него сексуальной теме. Большую роль в сближении Розанова с этой группой литераторов сыграл молодой журналист П.П. Перцов, который в 1899-1900 годах бескорыстно оказал Розанову неоценимую услугу, издав несколько сборников его статей. Именно Перцов связал Розанова с Мережковским и кружком символистов - ”декадентов”. [8]

При первой же встрече Розанова с Мережковским выяснилось, что они понимают друг друга с полуслова, хотя Мережковский был по духу скорее “европейский”, чем русский писатель.

Примечательным является тот факт, что, находясь в Ельце в изгнании, он смог вступить в переписку с тремя очень известными личностями: Н. А. Страхов, К. Н. Леонтьев, С. А. Рачинский.

Для каждого из них эта встреча что-то означала. Для Розанова это была возможность общения с интересными людьми, единомышленниками-консерваторами. Для всех троих деятелей - попытка найти ученика в лице Василия Васильевича.

Знакомство со Страховым - это отдельная страница жизни В. В. Розанова. Они стали настоящим друзьями, в последствии же Розанов называл Страхова своим “крестным отцом”. Они были не просто единомышленниками, они были духовными братьями.

Почти в то же время произошло знакомство с Константином Леонтьевым. Сейчас К. Леонтьев широко известен, но ранее он был известен лишь узкому кругу лиц, в основном консерваторам. Именно Розанов приложил большие усилия, чтобы идеи Леонтьева были восприняты обществом. К сожалению этим двум ярким личностям не суждено было встретиться, но их переписка наполнена теплым отношением друг к другу.

Третий с кем тепло общался Розанов - Рачинский. Как ни удивительно, его имя до сих пор известна немногим. Хотя его Татевская школа изображена на знаменитой картине “Устный счет” Богданова-Бельского (также написал портрет Розанова). Особенностью школы Рачинского является её содержание, её концепция строилась на православных началах.

Рачинский - переводчик трудов Ч. Дарвина, а не простой сельский учитель. Отказавшись от барской жизни, он переехал в сельскую школу и делил со своими учениками все радости и печали. И можно утверждать, что ему многое удалось: достаточно сказать о подготовке в его школе около пятидесяти будущих учителей и священников — воспитанники его школы, обучившись далее, смогли вернуться в крестьянскую среду. “Первым практическим глаголом славянофильства” назвал образцовую церковную школу Рачинского Розанов, неоднократно писавший о ней и о литературных трудах уникального татевского педагога.

Розанов был в очень сложных отношениях с Соловьевым. Можно сказать, что это были друзья-враги, но сейчас уже нет сомнения, что их прижизненная полемика была творческим соперничеством ведущих мыслителей двух противоположных направлений русской идеалистической мысли.

Соловьев сам пришёл к Розанову познакомиться после их резкой полемики в печати. Он выразил мнение,что Розанов — один из немногих, с кем можно говорить на тему антихриста.

Стоит упомянуть и об отношении В. В. Розанова к великим писателям (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Л. Толстой).

Розанов утверждал, что в Пушкине Русь увенчала памятником высшую красоту человеческой души. В Гоголе, по его мнению, памятником она венчает высшее могущество слова. Первый — своими поэтическими образами, фигурами “Капитанской дочки” и “Годунова” и своей чудной лирикой точно поставил над головою русского народа, тогда бедного и несвободного точно невидимый венец, как на иконах наших пишется золотой нимб над головами святых. Он воспевал русскую простоту, кротость, русское терпение.

Он считал, что Гоголь пишет по-другому. В своих произведениях он критикует Россию. Розанов назвал Гоголя “отцом русской тоски” в литературе. Говорил, что Гоголь - родоначальник “иронического настроения в русской литературе”.
В Пушкине и Гоголе слово русское получило последний чекан. И ни у кого из последующих писателей, не выключая отсюда и Толстого, слово не имеет уже той завершенности. Мысли Толстого или Достоевского — сложнее, важнее. Он не исключал важность великих трудов Достоевского и Толстого, но видел именно в Пушкине и Гоголе величие русского слова, называя их “золотыми писателями” своего времени.

Василия Васильевича Розанова волновал также образ знаменитой танцовщицы Айседоры Дункан. Он нашел в ней родственную душу и единомышленника. Реабилитация телесного — вот что потрясало в творчестве Дункан. В образе великой танцовщицы Розанов воспевал не только освобожденное человеческое тело, исполняющее “танец невинности”, но и “женское начало” как первооснову мира.

Розанов горько констатировал, что в мире воцарилась мужская диктатура и поэтому институт брака “всех начинает тяготить”, а “счастливых семей… еще гораздо меньше, чем думают”. Хрупкость современного брака — в отсутствии уважения к женщине. Розанов говорил, что чтобы мужчина полюбил женщину, она должна быть естественной. Именно в Айседоре Дункан он увидел эти черты настоящей женщины.

Еще одной противоречивой фигурой был Распутин. Их взгляды с Розановым по поводу того, что царь находится вне бюрократической системы управления государством сходились. Несмотря на репутацию сектанта и развратника, многие духовные лица считали Распутина воцерковленным человеком. Распутин был словно бы тем персонажем, в котором остро нуждалось творчество Розанова. “Сибирский странник” стал жить так, словно он читал статьи Розанова и усвоил его уроки. Василий Розанов в письме Э. Голлербаху рассказывал о том, как Г. Распутин признавался ему, что испугался его при первой встрече. Розанов объяснил испуг Распутина тем, что “Сибирский странник” узнал в философе “старшего себя”. Розанов, “старший Распутин”, мог придумать Григория Распутина как своего литературного героя, но “герой” сам собой появился. [4]

Розанов подчеркивал, что личность Распутина глубоко уважаема и значима как для него самого, так и для России в целом. Распутина боялись и не понимали, как и философию Розанова, но фактом оставалось то, что люди тянулись к постижению этих мистических и неизведанных тайн.

Интересные факты

Список использованной литературы:

1. Зеньковский В. В. «История русской философии». М., 2001

2. Ильин В. В. , Солнцев Н. В. «Русская философия в лицах». М., 1997

3. Носов С. «В.В. Розанов. Эстетика свободы». СПб, 1993

4. Письма В.В. Розанова к Э. Голлербаху. Берлин, 1922, с. 68.

5. Спиркин А.Г. «Философия: Учебник. - 2-е изд.». М., 2006

6. Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени // Собр. Соч. М., Республика, 2000.

7. Розанов В. В. Материалы к биографии // Русский архив. Вып. 1. М., 1991. С. 249.

8. Розанов В.В. О символистах и декадентах. // В.В. Розанов. Религия и культура. М., 2001.

9. Розанов В.В. Уединенное. — М.: Московский рабочий, 1990. — С. 104

10. http://docs.pravo.ru/document/view/11944248/7185313/

11. http://russianway.rhga.ru/upload/main/31_Trozky.pdf

Время Знаний

Россия, 2015-2024 год

Всероссийское СМИ - "Время Знаний"
Выходные данные
Издатель: ИП Воробьев И.Е.
Учредитель и главный редактор: Воробьев И.Е.
Электронная почта редакции: konkurs@edu-time.ru
Возрастная категория 0+
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 - 63093 от 18.09.2015 г.
выдано Роскомнадзор
Обновлено по состоянию на: 29.03.2024


Правообладатель товарных знаков
ВРЕМЯ ЗНАНИЙ (Св-во №779618)
EDUTIME (Св-во №778329):
Воробьев И.Е.

Лицензия на осуществление образовательной деятельности № Л035-01213-63/00622379 выдана Министерством образования и науки Самарской области